Вице-президент Google News Ричард Гинграс рассуждает об использовании искусственного интеллекта, тенденциях в интернет-политике и будущем журналистики. Журналисты wan-ifra.org задокументировали речь Гинграса на мировом новостном медиаконгрессе, состоявшемся в конце июня 2023 года на Тайване. Мы же, с разрешения портала, приводим наиболее интересные тезисы в русском переводе.
Изображение сгенерировано сервисом Midjourney
В течение полувека я работал на стыке журналистики, технологий и политики — от первых в своём роде цифровых новостных продуктов до онлайн-сервисов, от руководства Excite, прообразом поисковых систем, до современной версии Google. И, признаюсь, никакой прошлый опыт не сравнится со сложностью проблем, которые подбрасывают людям современные digital-реалии.
Начнём с искусственного интеллекта. Последние полгода эта тема, ворвавшись в наше сознание, стимулирует воображение, разжигает новые страхи, заставляет ломать голову над последствиями от использования столь необычного инструмента. Поэтому прежде всего стоит определиться с самим понятием. Вместо ИИ правильнее говорить «машинное обучение».
Масштабы и сложность информационного пространства продолжат расширяться из-за апгрейда машинного обучения. Наша задача — разработать более совершенные языковые модели для генерации конструктивного контента. Заодно важно создать механизмы по выявлению заведомо ложной и злонамеренной информации. Она, увы, также наводнит медиапространство.
Инструменты, которые в ходу сегодня, чаще всего языковые модели, а не модели знаний. Они предсказывают следующее слово в строках текста на основе массивного моделирования человеческих высказываний, предположений.
Но ситуация изменится:
- Языковые модели продолжат развиваться;
- Языковые модели будут сопоставляться с уже известными моделями «знаний»;
- Различные поставщики этих моделей нацелятся на улучшение анализа и интерпретации запросов, которые поступают нейросетям.
Последний пункт выделим особо. В Google, например, понимание запросов и определение наилучших способов ответа на них — ключевой фактор совершенствования поисковика за четверть века. Ответы на обыденные запросы типа «сколько граммов в чашке» и «как остановить изменения климата» кардинально разнятся. Нюансы, связанные с личным здоровьем, требуют особого внимания. Перспектива общественного развития подразумевает учёт множества мнений, выражающих разные точки зрения. При выдаче данных мы именно так и работаем, применяя жёсткие критерии отбора информации. В дальнейшем принципиальность подхода не изменится — даже когда внедрим ИИ в продукты Google.
Увидим ли мы рост дезинформации пропорционально развитию инструментов нейросети? Безусловно. Но это не должно удивлять: интернет обеспечивает весь спектр свободы слова (от ужасной до законной), что кодифицирована в мировых суверенных доменах. Соответственно, придётся попотеть, устанавливая происхождение контента, его надёжность. Впрочем, со временем задачу облегчит определение репутации источника.
***
В чем ценность ИИ для новостных медиа? Как минимум, в повышении эффективности. Автоматизация войдёт практически во все сферы производства контента — от подведения итогов и создания заголовков до копирайтинга и разработки идей в темы. Это позволит журналистам сосредоточиться на более творческой работе: расследованиях, аналитике, экспертизе.
Другой позитивный момент — расширение аудитории. Переводы на иностранные языки, «упаковка» в различные форматы сделает материалы СМИ привлекательными для тех людей, что прежде о медиа знать не знали. Не забудем и о «сервисной» журналистике: например, том массиве данных, который интересен узкой группе читателей или региональным сообществам. Собирая и формируя из него контент, ИИ расширит охват конкретного «комьюнити», а вместе с ними пойдут в рост и общие охваты СМИ.
Компания Village Media — пример успешного подхода в использовании ИИ цифровыми изданиями. Изначально канадцы использовали лишь ограниченный функционал нейросети, чтобы повысить эффективность работы новостников. Однако сегодня они тестируют уже целые программы. В частности искусственный интеллект отвечает за:
- предложение заголовков, оптимизированных для поисковых систем и конкретных социальных групп;
- выжимку из материалов СМИ для создания постов в соцсетях;
- подготовку текстов «сервисного» типа в соответствии с редакционной политикой и стилем, взятым из пресс-релиза, — например об открытии нового ресторана в городе или кейсе успешного бизнеса в регионе;
- подготовка информационных подборок на основе данных, представленных экспертами — сводка местной полиции, протоколах баскетбольных матчей школьной лиги и т. п.
***
Пока журналисты переосмысляют роль в цифровом сообществе, правительства различных стран изучают подходы по управлению этой сферой. Иногда политические инициативы конструктивны, ведь о разрушительном влиянии интернета известно всем. Но куда чаще люди во власти лоббируют воздействие на свободу слова, независимость прессы и открытость «мировой паутины».
Последнее десятилетие я провёл в кругосветном путешествии. Работал с журналистами, редакторами, издателями — людьми, заинтересованными в планомерном развитии интернет-политики в отношении СМИ.
Не забывайте о том, что взгляды на свободу слова различны, как и подходы к управлению людьми. Поэтому видеть её универсальным образцом американскую модель со знаменитой Первой поправкой ошибочно. Вызовы различны, как различны и формы демократии в том или ином государстве. Впрочем, именно правительства несут ответственность за разработку политики в области интернета. И наша задача — постоянно напоминать о потенциальных последствиях их действий для свободы слова, прессы и человека.
Я считаю, что истинно открытая и независимая пресса — та, где роль журналиста не определяется законом. Тогда как свобода СМИ гарантируется наличием разных источников финансирования, а не зависимостью от прямого «донора». Впрочем, моё мнение не имеет значения — как и мнение Google, если честно. Все решает правительство.
***
Журналистика переживает кризис актуальности. Как создавать информированные общества, если усилия медиа не воспринимаются полезными и ценными? The Reuters Institute сообщает: менее 10% людей регулярно потребляют то, что подходит под определение «серьёзные новости». Google добавляет: с новостями связаны менее двух процентов поисковых запросов.
Как достучаться до тех, кому происходящее вокруг безразлично, или до тех, кто потерял интерес? Такой «эскапизм» часто наблюдаешь даже в близком окружении. У вас наверняка есть друзья, которые избегают новостей, поскольку не хотят грустить, тревожиться или бояться. Такие люди находят утешение в просмотре Netflix или прокрутке ленты TikTok. Я тоже так делаю.
Как адаптироваться к медиаформам, которые принимает культура?
В основе демократического общества, как и журналистики, лежит следующее предположение: если мы выражаем идеи правильными словами и логическими аргументами, если достаточно людей читают эти слова, тогда демократия будет эффективной, а мир — лучше. Однако интернет и новые медиа-формы вновь изменили социальные, политические и культурные структуры. Это видно на примере социальных сетей или короткометражного кино. Сообщения становятся короче.
Как лучше понять реакцию общества на серьезную журналистику? Понимает ли аудитория роль медиа? Знает ли, каким источникам стоит доверять время и деньги? Может ли взрыв недорогих, но популярных новостей и мнений уничтожить доверие к освещению событий, основанному на фактах? Не усугубляет ли проблему дрейф в сторону ангажированных новостей?
Слово «конструктивная» — ключевое. Это не новости, которые вызывают «приятные ощущения», а материалы, что выходят за рамки типичной модели освещения событий. Информация с чёткими сигналами и намерениями, учитывающая необходимый контекст, отвечающая на вопросы «как» и «почему»… И, что важно, каждый из таких информационных блоков должен рассматривать способы, которыми предотвращалось бы катастрофическое событие.
Может, следует отказаться от языка, который вызывает разногласия и усугубляет отторжение новостей? Может, пора развивать журналистику так, чтобы она защищала общество при решении проблем? Даже политики изучают языковые тонкости, чтобы не выглядеть дураками. А вот журналисты, похоже, менее склонны к этому. Неразумно, на мой взгляд.
***
В последнее время читаю много исторической литературы. Это всегда интересно, хотя, по сути, там всегда одно и то же. Что именно? При любой возможности мы отказываемся учиться на своём опыте. Вместо этого упорно повторяем — более того — превозносим прошлые проступки. Это весьма печально для будущего человечества.
Сегодня люди рассуждают о пагубном влиянии интернета, а в последнее время — о вызовах со стороны искусственного интеллекта. Хотя правильнее признать: мы обеспокоены опасностью, грозящей нам, а не машинам. Модели ИИ учатся на огромном опыте человечества, как принципиальном, так и нет; иногда в поисках общего блага, а чаще нет. Но такова история нашего вида, не так ли?
Человечество должно думать не только о мемах.
Мы находимся на решающем этапе эволюции цифровых обществ, на переломном этапе в отношении роли прессы в этих обществах. Давайте решать проблемы, с которыми сталкиваемся в процессе, с той вдумчивостью и вниманием, которых они заслуживают.
Перевод и адаптация текста – Сергей Скичко.
